Информационные процессы при доказывании

Способность познавать вещи – врожденное свойство человека, возможность быть познанным – закономерность вещей (Сюнь-Цзы).

Для характеристики информационной сущности этого процесса необходимо рассмотреть само понятие информации вообще и доказательственной информации в частности. Ни в философии, ни в кибернетике – науках, наиболее детально исследующих вопросы теории информации и ее сущности, – нет единого понимания и определения этого понятия.

Несколько далее он говорит о том, что информация – это мера упорядоченности. Развивая эту мысль и ставя вопрос о том, мерой упорядоченности чего является информация, И. Новик приходит к выводу, что информация – это мера упорядоченности отражения, подобно тому как шум – мера хаотичности отражения.

При всех различиях в определении понятия информации, в большинстве из них указывается, что информация – это сведения, сообщения о чем-то – о фактах, событиях, процессах, явлениях и т.п.

Большинство исследователей, стоящих на диалектико-материалистических позициях, считают информацию свойством материи. Но информация всегда существует не вообще, а для кого-то и как таковая возникает только с появлением ее “потребителя”.

Для нас представляет особый интерес вопрос об информационной стороне поступков, действий людей, т.е. одной из разновидностей событий. По примеру В.И. Корюкина, с этой точки зрения, мы подразделяем информацию на информацию о событии и информацию из события.

Изменения в среде предшествуют наступлению события, наступление события, в свою очередь, вызывает изменения в окружающей среде… Для того чтобы узнать о событии, мы должны выделить связанные с ним изменения. Связь изменений с событием существует объективно, субъективен лишь способ ее установления (он может быть и ошибочным)…

Разумеется, любое изменение представляет собой лишь часть всех изменений, связанных с событием. Связь изменений с событием и характеризуется информацией. Другими словами, информация есть мера связи события и вызванных этим событием изменений в окружающей среде”.

Переводя все это на язык теории доказывания, можно сказать, что изменения, связанные с событием, есть доказательства, а мера связи доказательств с событием, к которому они относятся, находящаяся в прямой зависимости от количественного и качественного содержания этих изменений, есть доказательственная информация.

Как справедливо подчеркивает Р.С. Белкин, рассматривая вопрос о содержании доказательства, информация – это сведения о событии, явлении, и эта информация и составляет содержание доказательства.

Такая информация, используемая в судопроизводстве для установления истины по делу, была названа доказательственной, при этом отмечалось, что носителями информационных сигналов выступают объекты как живой, так и неживой природы.

Изменения имеют качественную и количественную стороны. Качественная сторона изменений – это их направленность, она может быть внешней, внутренней или и той и другой одновременно и может касаться физической или психической сферы объекта изменений. Количественная сторона изменений – это их величина, образно говоря, то “расстояние”, которое отделяет конечную фазу изменений от их начальной фазы.

Направленность изменения, т.е. его качество, выражается в преобразовании плотности данного участка грунта под воздействием ноги человека (внутреннее изменение) и изменения рельефа этого участка (образование вдавленного следа подошвы) – внешнее изменение. Количественная сторона изменений характеризуется степенью уплотнения грунта – в отношении внутренних изменений, глубиной и другими параметрами следа – в отношении внешних изменений.

Связь изменений с событием, которым они вызваны, и выражается в количестве и качестве этих изменений. Мера этой связи есть мера такого количества и качества. Это мера связи доказательства с событием, которое им устанавливается, и называется нами доказательственной информацией. Информация – это, разумеется, сведения, сообщения, ибо никаким иным путем, ни в какой иной форме мера связи доказательства с событием не может стать “вещью для нас”.

Противоречит ли такое определение доказательства представлению о доказательстве как о сигнале? Сигнал есть материальный носитель и средство передачи информации. Вне сигнала информация существовать не может. С этой точки зрения, материальный носитель информации – доказательство – также является сигналом, как и носитель любой информации вообще. Таким образом, представление о доказательстве как о сигнале не противоречит представлению о доказательстве как об изменении, связанном с событием.

При этом объект, определенные структурные характеристики которого моделируют структуру оригинала, служит носителем информации. Этим объектом является доказательство. Совокупность структурных его свойств, моделирующая определенные структурные свойства оригинала, – доказательственная информация, а моделируемый с ее помощью оригинал – событие, ставшее предметом доказывания, т.е. преступление.

Форма выражения информационного сигнала составляет его код. Информационным кодом служит и человеческая речь (словесный код). Поэтому мы считаем, что свидетельские показания есть еще не сам информационный сигнал, а зашифрованная словесным кодом форма его выражения.

Сам же информационный сигнал – это то изменение, тот знак-образ, отражение реально воспринимавшегося факта, которое имеется в сознании свидетеля и представление о котором передается показаниями. Следовательно, свидетельские показания – это еще не доказательство, понимаем ли мы последнее как сигнал или как изменения, связанные с исследуемым событием, а форма выражения сигнала, “спрятанного” в сознании свидетеля и представляющего собой с гносеологической стороны отражение того или иного факта действительности.

В доказывании информационный сигнал может существовать в предметной и мысленной (образной) формах. Первая – это вещи, их состояние, пространственно-временные и иные связи, признаки и свойства. Это, если можно так выразиться, материальные факты. Вторая – это отражение материальных фактов в сознании человека, их мысленные отпечатки-образы, то, что мы называем фактами-отражениями.

Природа их так же материальна, как и природа первых, но по своей “фактуре” они таковы, что не могут быть восприняты посторонним по отношению к ним наблюдателем. Но и в том и в другом случае информационный сигнал в доказывании – это факт в том смысле, в каком его следует понимать в теории доказывания.

Здесь мы вновь от теории информации, но вооруженные ее понятиями, возвращаемся к вопросам гносеологии доказывания, ибо без этого невозможно сказать, что означает указание законодателя на природу доказательств как сведений (ст. 74 УПК РФ) или фактических данных (ст. 69 УПК РСФСР). Рассмотрим сначала разницу между этими указаниями.

Такое понимание факта позволяет трактовать его достаточно широко. Фактом будут и действия, причинившие смерть потерпевшему, и обнаружение его трупа, и встреча убийцы с человеком, который впоследствии будет свидетелем, и мысленный образ убийцы, возникший в сознании свидетеля в результате этой встречи, и т.п.

Все эти факты – как изменения, возникшие в среде в связи с исследуемым событием, как информационные сигналы об этом событии – будут доказательствами данного события. Равнозначно ли понятие факта понятию фактических данных – с семантической и процессуальной точек зрения?

Под фактическими данными в семантике понимаются действительные, подлинные (оправдываемые фактами) сведения, обстоятельства, служащие для какого-нибудь вывода, решения.

Сведения о фактах – это закодированная форма отражения реальных фактов в сознании субъекта. Будучи мысленными отпечатками материальных фактов, как мы их назвали, – фактами-отражениями, – эти информационные сигналы выступают наряду с другой формой информационного сигнала – материальными фактами, которые доступны непосредственному восприятию субъекта доказывания.

В свете этого замена в тексте закона “фактических данных” на “сведения” вряд ли удачна. Понимание под доказательствами только фактов как “дискретных кусков действительности”, а равно и понимание под доказательствами только сведений о фактах – крайности, не выражающие подлинного понятия доказательства.

Возникает вопрос: что же является источником доказательственной информации? Если исходить строго из понятий теории информации, то следует прийти к выводу, что в буквальном смысле источником информации служат сами изменения в среде, т.е. доказательства, ибо информация и есть мера связи этих изменений с событием, а источником доказательств в таком же буквальном смысле является то событие, с которым они связаны.

Однако здесь терминология теории информации расходится с терминологией теории доказывания. Обычно источниками доказательств в уголовно-процессуальном праве называются показания, заключения экспертов, документы и т.п. С точки зрения информационных понятий, это не источники доказательств, а формы выражения информации. Эти противоречия можно преодолеть, если понимать термин “источник” как условный, обозначая им некое “хранилище” доказательственной информации, а не источник ее происхождения в буквальном смысле.

В процессе доказывания субъект имеет дело не только с достоверной доказательственной информацией, но и с дезинформацией, т.е. ложными сведениями о событии. Если информация отражает меру связи изменений с событием, то дезинформация – это искаженные представления о такой связи или создание представлений о такой ложной связи.

Подобно тому, как собственно доказывание не исчерпывает собой содержания расследования и судебного рассмотрения уголовных дел, так и доказательственная информация не является единственным видом информации, с которой имеет дело субъект доказывания.

Помимо процессуальных действий по собиранию, исследованию, оценке и использованию доказательств, субъект доказывания осуществляет целый комплекс организационных, розыскных и иных мероприятий, обеспечивающих доказывание, но лежащих за его рамками.

В процессе этих мероприятий субъект также получает, перерабатывает и использует определенный объем информации, но эта информация не является доказательственной, ибо ее источником служат не изменения в среде, т.е. доказательства, и самой этой информацией ничего не доказывается.

С помощью этой информации следователь и другие участники процесса доказывания ориентируются в событиях, фактах, так или иначе связанных с исследуемым событием, но не входящих в предмет доказывания.

По своей сущности все эти сведения могут быть названы ориентирующей информацией, а их получение может быть осуществлено как процессуальным, так и непроцессуальным путем. Основным каналом получения такой информации служат оперативно-розыскные меры, осуществляемые органом дознания, о чем подробно говорится в следующей части настоящей главы.

Однако в каждой фазе доказывания преобладает, доминирует определенная сторона этого единого по своей сущности информационного процесса. Так, в фазе собирания доказательств происходит главным образом обнаружение доказательственной информации, ее передача и накопление.

В фазе исследования доказательств познается содержание заключающейся в них доказательственной информации, устанавливается ее достоверность и согласуемость между собой, в фазе оценки доказательств формируется суждение о ценности доказательственной информации, о ее значении для достижения целей доказывания.

Достоверность и вероятность – как понятия, которыми мы оперируем при доказывании, – могут быть раскрыты в гносеологическом, логическом и информационном планах. С гносеологической точки зрения, достоверность – это доказанная, обоснованная истинность, т.е. форма существования истины.

Достоверность выводов следователя и суда означает, что эти выводы не только истинны сами по себе, т.е. соответствуют действительности, но и “достойны веры” – доказаны, обоснованы. Достоверность знания – это убежденность в его истинности, утверждение, а не предположение.

В отличие от достоверности, вероятность есть количественная характеристика возможности существования данного факта, явления, или, иными словами, величина способности возможности стать действительностью, степень необходимого в возможном. Поскольку предметом судебного исследования являются единичные факты, постольку степень их вероятности не может быть формализована, и поэтому статистическое определение вероятности не может быть применено в отношении соответствия выводов следователя и суда объективным фактам действительности.

Степень вероятности, выражаемая в обиходе вербально (вероятно, весьма вероятно, в высшей степени вероятно и т.п.), отражает степень нашей убежденности в реальности существования факта или явления. Однако при любой степени вероятности не исключается возможность противоположного утверждения, поэтому, по идее, вероятностное знание не может иметь доказательственного значения по делу.

Формально-логическое содержание понятия достоверности совпадает с его гносеологическим содержанием; достоверность есть обоснованное истинное знание. Известно, что достоверность или вероятность выводов следствия и суда по делу, как содержание суждения, зависит от достоверности или вероятности посылок и обосновывающего знания – данных, содержащихся в деле, – и от логической формы вывода.

Для формирования достоверного вывода как основное, так и обосновывающее знание должно носить достоверный характер. Вероятный вывод есть следствие вероятного, т.е. проблематического характера основного или обосновывающего знания или того и другого вместе.

При выяснении информационного смысла понятий вероятности и достоверности в доказывании следует исходить из диалектического представления о развитии знания от его вероятного значения до достоверного. Информация как мера связи изменений среды с событием, вызвавшим эти изменения, по мере ее накопления ведет к устранению энтропии, т.е. неопределенности.

Процесс накопления информации есть процесс уменьшения энтропии. Если в начале расследования механизм события еще неясен и информация о нем минимальна, то к моменту передачи дела в суд энтропия должна быть устранена.

Поскольку неустраненность энтропии означает допустимость противоположного вывода, можно заключить, что вероятность с этой точки зрения есть неполная информация. По мере накопления информации, в нашем случае – доказательственной информации, степень вероятности повышается, а энтропия постепенно устраняется. Одновременно с накоплением информации происходит ее отбор под углом ее относимости, допустимости и значимости для дела.

Поэтому получение информации об уже известных фактах, если достоверность имеющейся доказательственной информации о них не вызывает сомнения, еще не приближает нас к истине, хотя количественно может быть принято за увеличение информации. На самом деле увеличивается не информация, а число ее источников, например свидетельских показаний об одном и том же факте.

Как видно из изложенного, информационный смысл понятий вероятности и достоверности не противоречит гносеологическому и формально-логическому смыслу этих понятий и представляет собой лишь интерпретацию этих понятий с точки зрения теории информации.